Роман Энтони Бёрджесса «Заводной апельсин», опубликованный в 1962 году, известен не только своей смелой тематикой, но и уникальным языком, который играет ключевую роль в создании атмосферы. Как языковой эксперимент Бёрджесса влияет на смысл романа, рассказываем в статье.
Время чтения: 8 минут.
Время чтения: 8 минут.
Что такое Надсат?
Язык Надсат, используемый в романе Энтони Бёрджесса «Заводной апельсин», представляет собой уникальное языковое творение. Это искусственный сленг, который Бёрджесс разработал, чтобы передать особую атмосферу подростковой культуры в дистопическом обществе будущего. Надсат является смесью английского языка с элементами русского. Например, слово «надсат» происходит от суффикса русских числительных от 11 до 19 (как в слове «четырнадцать»), что символизирует подростковый возраст главных героев романа.
Примеры слов из Надсата и их значение:
«Droog» — друг, товарищ.
«Oddy knocky» — одинокий.
«Horrorshow» — хорошо.
«Korova» — женщина или девушка (от русского слова «корова»).
Язык Надсат играет ключевую роль в создании уникальной атмосферы. Он не только отражает культуру и мировоззрение подростков, но и создает барьер между героями и читателем, подчеркивая отчужденность главного героя от общества.
«Droog» — друг, товарищ.
«Oddy knocky» — одинокий.
«Horrorshow» — хорошо.
«Korova» — женщина или девушка (от русского слова «корова»).
Язык Надсат играет ключевую роль в создании уникальной атмосферы. Он не только отражает культуру и мировоззрение подростков, но и создает барьер между героями и читателем, подчеркивая отчужденность главного героя от общества.
Зачем нужен такой язык?
Язык Надсат играет ключевую роль в формировании восприятия читателями сюжета и персонажей. Этот уникальный сленг влияет на понимание произведения. Язык раскрывает подростков, их взгляды, ценности и отношение к окружающему миру. Читатель погружается в их реальность. В то же время, сленг смягчает восприятие насилия и жестокости, описываемых в романе. Он делает описания подобных сцен менее реалистичными и более абстрактными.
Этот языковой барьер также символизирует разрыв между поколениями и социальными группами. Молодежь, использующая Надсат, обладает своего рода властью, так как их язык непонятен старшему поколению, что позволяет им сохранять свою автономию и сопротивляться контролю со стороны взрослых.
Этот языковой барьер также символизирует разрыв между поколениями и социальными группами. Молодежь, использующая Надсат, обладает своего рода властью, так как их язык непонятен старшему поколению, что позволяет им сохранять свою автономию и сопротивляться контролю со стороны взрослых.
Интересно, как русскоязычный читатель воспринимает Надсат. Эти слова и выражения могут показаться знакомыми, но в то же время они используются в необычном контексте. Для англоязычных читателей Надсат представляет собой большую загадку. Он выступает как барьер, который необходимо преодолеть для понимания мира героев.
Трудности перевода
Сравнение русских переводов романа, выполненных Владимиром Бошняком и Евгением Синельщиковым, представляет интерес с точки зрения различных подходов к передаче уникального языка Надсат. Для наглядности сравним оригинал с переводами.
Оригинал:
There was me, that is Alex, and my three droogs, that is Pete, Georgie, and Dim, Dim being really dim, and we sat in the Korova Milkbar making up our rassoodocks what to do with the evening, a flip dark chill winter bastard though dry.
Перевод Владимира Бошняка:
Компания такая: я, то есть Алекс, и три моих druga, то есть Пит, Джорджик и Тем, причем Тем был и в самом деле парень темный, в смысле glupyi, а сидели мы в молочном баре «Korova», шевеля mozgoi насчет того, куда бы убить вечер – подлый такой, холодный и сумрачный зимний вечер, хотя и сухой.
Перевод Евгения Синельщикова:
Это — я, Алекс, а вон те три ублюдка — мои фрэнды: Пит, Джорджи (он же Джоша) и Кир (Кирилла-дебила).
Мы сидим в молочном баре «Коровяка», дринкинг, и токинг, и тинкинг, что бы такое отмочить, чтобы этот прекрасный морозный вечер не пропал даром.
There was me, that is Alex, and my three droogs, that is Pete, Georgie, and Dim, Dim being really dim, and we sat in the Korova Milkbar making up our rassoodocks what to do with the evening, a flip dark chill winter bastard though dry.
Перевод Владимира Бошняка:
Компания такая: я, то есть Алекс, и три моих druga, то есть Пит, Джорджик и Тем, причем Тем был и в самом деле парень темный, в смысле glupyi, а сидели мы в молочном баре «Korova», шевеля mozgoi насчет того, куда бы убить вечер – подлый такой, холодный и сумрачный зимний вечер, хотя и сухой.
Перевод Евгения Синельщикова:
Это — я, Алекс, а вон те три ублюдка — мои фрэнды: Пит, Джорджи (он же Джоша) и Кир (Кирилла-дебила).
Мы сидим в молочном баре «Коровяка», дринкинг, и токинг, и тинкинг, что бы такое отмочить, чтобы этот прекрасный морозный вечер не пропал даром.
Владимир Бошняк в своем переводе стремился максимально приблизить текст к русскоязычному читателю, сохраняя при этом оригинальную структуру и ритм произведения. Он акцентировал внимание на лексических особенностях Надсата, стараясь найти адекватные аналоги в русском языке. Это позволило сохранить часть игрового элемента языка Бёрджесса, однако некоторые нюансы и культурные отсылки могли быть утеряны.
Евгений Синельщиков пошел другим путем. Его перевод характеризуется более творческим подходом к адаптации текста. Синельщиков не столько стремился к буквальному переводу, сколько к передаче атмосферы и духа оригинала. В его переводе больше внимания уделяется общему настроению и стилю романа, что делает его более «живым» и динамичным для русскоязычного читателя.
Выбор между этими переводами зависит от читателя: если важнее точность и близость к оригинальному тексту, то предпочтение, вероятно, будет отдано переводу Бошняка. Если же читатель ищет более свободный и атмосферный перевод, который передает дух и настроение произведения, то выбор падет на перевод Синельщикова.
Евгений Синельщиков пошел другим путем. Его перевод характеризуется более творческим подходом к адаптации текста. Синельщиков не столько стремился к буквальному переводу, сколько к передаче атмосферы и духа оригинала. В его переводе больше внимания уделяется общему настроению и стилю романа, что делает его более «живым» и динамичным для русскоязычного читателя.
Выбор между этими переводами зависит от читателя: если важнее точность и близость к оригинальному тексту, то предпочтение, вероятно, будет отдано переводу Бошняка. Если же читатель ищет более свободный и атмосферный перевод, который передает дух и настроение произведения, то выбор падет на перевод Синельщикова.
Существует вечный спор, что лучше: книга или экранизация? Ответ на этот вопрос можно найти в саммари «Главные экранизации: от Стивена Кинга до “Властелина колец”». По промокоду BLOG30 вас ждет бесплатный доступ ко всем саммари на целый месяц, не забывайте вводить его при регистрации в поле «Ввести промокод».
Как другой английский писатель экспериментирует с романом Мери Шелли, рассказываем в статье:
Как Питер Акройд переосмыслил Франкенштейна?
Как Питер Акройд переосмыслил Франкенштейна?
