Небоскрёбы сейчас — одна из самых спорных архитектурных форм, предмет жарких дискуссий, особенно когда речь заходит о строительстве подобных сооружений в историческом городе. Петербург — показательный пример старого города, который обзавёлся выдающейся высоткой, Лахта-центром.
Башня Газпрома грубо вмешалась в небесную линию Петербурга, нарушив сложившуюся панораму города. Давайте разберемся, откуда взялись небоскрёбы и нужны ли они сейчас городам вообще.
Время чтения: 2 минуты
От технических достижений к символу
Первые высотки начали появляться в Чикаго в 1870-е годы. Местные архитекторы, сформировавшие «Чикагскую школу», начали использовать довольно простую конструкцию: чугунный (затем стальной) каркас, стекло, облицовку камнем. Сейчас это звучит довольно банально, но тогда подобная прагматичность выглядела вызывающей: в консервативной Европе в то время вовсю торжествовала эклектика.
Каждый может разобраться в архитектурных стилях и истории их появления. Ловите вашу готовую программу курсов, чтобы изучить искусство с нуля!
Через 20 лет этот тип зданий подхватил Нью-Йорк. До 1892 года в городе было запрещено использовать каркасные конструкции для наружных стен, и после отмены запрета в городе начали один за другим появляться гиганты (сначала по 20–30 этажей). Причина такого бума была простой: земля на Манхэттене очень дорогая, и высотное строительство позволяло создать большое количество полезных квадратных метров на небольших участках земли.
Вскоре эти здания стали символами Нового Света. Их символической функции стало уделяться всё больше внимания: они стали обзаводиться эффектными венчаниями, подчеркивая метафору «здания, которые скребут небеса».
В 20–30-е годы в Нью-Йорке было построено рекордное количество небоскрёбов. Каждый из них становился новым «собором капитализма», прославляющим экономическую мощь США. Иронично, что многие из них достраивались уже в период Великой депрессии, которая выявила несовершенство экономической системы страны.
Небоскрёб как символ
В 50–60-е годы в США начался новый бум строительства небоскрёбов. Их нейтральный облик стал универсальным знаком бизнеса. Начали появляться и супернебоскрёбы. Но возникла проблема: здание выше 60 этажей не является экономически целесообразным, даже если они на самой дорогой земле. Более того, использование сплошного остекления влекло за собой проблемы с поддержанием микроклимата и регулированием нагрева от солнечных лучей.
Таким образом, сверхвысокие небоскребы строились только ради того, чтобы быть символами успеха, власти и процветания заказчика. Даже если это было экономически нецелесообразно. Небоскрёб окончательно превратился в символ. Неудивительно, что вскоре все главные европейские столицы поспешили обзавестись своими высотками: а как иначе рассказать о своем благополучии?
Что сейчас
В последнее время наблюдается такая тенденция: европейские города всё меньше стремятся к новым высотным рекордам, зато большое внимание уделяют новым ценностям, например, экологической устойчивости.
А новыми рекордсменами становятся молодые, бурно развивающиеся экономики: ОАЭ, Китай. Своим престижным деловым центром обзавелась Москва и, конечно, поставила европейский рекорд высоты с башней «Федерация».
Лахта-центр
И здесь мы возвращаемся к Лахта-центру. Этот небоскрёб построили в городе, самая яркая характеристика которого — плоский. Достаточно подняться на колокольню Исаакиевского собора, чтобы охватить его взглядом. Возникает вопрос: зачем городу такая башня (учитывая, что у нас нет дефицита земли, как на Манхэттене)?
Лахта-центр сейчас — самое высокое здание Европы. Но зачем нужно было ставить этот рекорд именно в Петербурге? Напрашивается такой ответ: чтобы продемонстрировать всю мощь «Газпрома», сломать стереотипы о Петербурге и показать, что мы можем построить у себя нечто подобное. Если вы откроете рейтинг самых высоких зданий в Европе, то увидите, что все пять первых позиций заняты именно русскими высотками.
Небоскрёб сегодня — это универсальный символ престижа, что во многом похоже на демонстративное потребление люкса в странах, где происходит мощный экономический подъем. Неудивительно, почему многие так любят фотографироваться на их фоне. Вдобавок, небоскрёбы своей высотой производят колоссальный психологический эффект, который в классической эстетике обозначают словом «возвышенное» — то, что вызывает иррациональный трепет, то, что невозможно охватить взглядом.
Но не пора ли отказаться от этой гонки?
Несмотря на безупречный облик и бесспорно выдающуюся архитектурную форму, башня «Газпрома» Петербургу не нужна. Конечно, сейчас уже ничего не поделать, кроме как привыкать к ней и искать в ней достоинства. Но небоскрёб как тип здания сегодня уже выглядит архаично. Это архитектурное воплощение потребительской культуры, на смену которой сейчас приходят совершенно новые ценности.
Понравилась статья?
Читайте ещё об архитектуре здесь.
Строительство новых зданий набирает обороты. Но как это влияет на внешний вид городов? Узнайте из видео нашего проекта:
