Один из самых прагматичных режиссёров Голливуда, Клинт Иствуд остаётся величайшим мечтателем. Сначала он затмил Джона Уэйна, а потом стал современным Джоном Фордом. Может показаться, что его фильмы говорят сами за себя и добавить тут нечего. Однако это ощущение простоты обманчиво.
Время чтения: 3 минуты
Приложение для саморазвития. Скачать
Время чтения: 3 минуты
Приложение для саморазвития. Скачать
Action
Том Хэнкс как-то рассказал, что Клинт Иствуд никогда не кричит на съёмочной площадке. Даже знаменитое Action он произносит вполголоса. А всё потому, что когда-то под ним, ещё начинающим актёром, лошадь испугалась криков и чуть не сорвала съемки.
Сдержанность — главная черта и его героев. Так, когда Гарри Каллахан, покончив с хот-догом, сообщает грабителю, что его «Магнум» — самая мощная в мире пушка», ему незачем кричать, чтобы у того душа ушла в пятки. Так же и Ковальски в «Гран Торино» со своим тихим рыком ярости. Кстати, манеру общения Ковальски режиссёр позаимствовал у демона из фильма «Экзорцист».
Всё самое интересное о легендарных режиссёрах уже есть в нашем курсе:
Direction
Герои Иствуда — зачастую интроверты. В своих самых мощных работах — оскароносных драмах «Малышка на миллион» и «Таинственная река» — режиссёр предельно точно передаёт внутреннюю, эмоциональную жизнь персонажей.
Иствуд ценит неоднозначность и любит давать воображению простор. Так, над концовкой «Таинственной реки» зрители ломали голову не меньше чем над какой-нибудь сценой из «Малхолланд Драйва». Так же и в «Малышке на миллион» дальнейшая судьба персонажей не определена. Этот фильм, к которому Иствуд сам написал мрачный и атмосферный саундтрек, критики сравнивали с работами Дрейера и Брессона.
Свет и тень, точки и линии
Клинт Иствуд — давний фанат джаза, по его словам, второго после вестерна чисто американского феномена. Правда в отличии от своего сына Кайла, профессионального джазмена, Иствуд в джазе не преуспел.
Свою любовь к жанру он выразил в фильме «Птаха» о Чарли Паркере, которого блестяще сыграл молодой Форест Уитакер. Типичный для режиссёра размеренный темп фильма и фокус на драме героя, кажется, имеет мало общего с неистовой полиритмией би-бопа.
Однако уже в «Птахе» Иствуд отыскивает контрасты и выстраивает образные параллели, характерные для сменяющих друг друга в одной композиции джазовых тем. Так, например, решена сцена, в которой Чарли Паркер под проливным дождём подходит к дому Стравинского и заворожённо наблюдает за силуэтами, бродящими за окном.
И конечно, в этой игре контрастов важна цветопередача. Недаром 36 из 39 фильмов Иствуда сняли три оператора. При этом все они на разных этапах карьеры работали вместе.
Ещё в 70-х оператор Брюс Сёртис понял, что харизма Клинта раскрывается через анаморфный объектив, создающий расширяющий кадр, а также при минимальном освещении. Он мастерски работает со светотенью. Так, в сцене в «Непрощённом», где в почти ветхозаветной атмосфере салуна героя Иствуда избивает герой Хэкмена.
В «Малышке на миллион» персонажи тоже то выходят из тьмы, то вновь в неё погружаются. При этом фильм снят так, что порой сложно определить время действия. Так же и в «Подмене» визуальные решения настолько саркастически стилизованы под 1920-е, что не погружают в эпоху, а подчеркивают абсурд происходящего.
Оператор Том Стерн как-то заметил, что они с Иствудом делают то же , что люди каменного века, — рассказывают истории перед костром. Это, возможно, самое точное описание фирменного иствудского «невыразимо мрачного и чувственного света».
Гуманизм с кулаками
Первые герои Иствуда часто решали проблемы насилием. Он первым задолго до современных «ревизионистских» вестернов показал в «Непрощённом» (1992) не героического ковбоя, а убийцу, который мучается тем, что он рождён убивать.
В «Малышке на миллион» режиссёр отказывается от героического протагониста: все мужчины в этом фильме сломлены судьбой. В «Таинственной реке» он ставит под сомнение дружбу, брак, добрососедство. В «Письмах с Иводзимы» говорит об искусственности национальных символов.
«Гран Торино» строится на сопоставлении жестокости и слабости, жизни и смерти, западной культуры и восточной. Через них Уолт идёт к тому, что не дано «Непрощённому» Манни, к искуплению грехов и душевному равновесию. И религия тут ни при чём. Просто на старости хмонги, так напоминающие ему корейцев, которых он убивал на войне, ему ближе родных американских детей.
