В 2011 году имя Ланы Дель Рей прогремело на весь мир: её клип на песню «Video Games» стал интернет-сенсацией, а музыкальные критики хором заявили о новаторстве её стиля.
Певица успела стать важной фигурой в современной поп-музыке, проложив дорогу новому поколению исполнительниц, которые не стремятся создавать бодрые хиты для радио, а предпочитают делиться со своими слушателями потаёнными страхами и уязвимостью. Как же ей удалось захватить мировые чарты и что её творчество говорит о современном мире? Давайте разбираться.
Впервые о Лане Дель Рей заговорили в 2011 году, когда её песня «Video Games» взлетела на первые строчки мировых чартов, а видеоклип собрал сотни тысяч просмотров. Вскоре после этого она подписала контракт с крупным лейблом и выпустила альбом «Born to die», который стал трижды платиновым и заставил обратить на певицу пристальное внимание прессы.
Не всегда оно было приятным: певицу упрекали в «сделанности» и искусственности, отпуская едкие шутки по поводу её лица, причёски и гламурного образа в стиле прошлого века. В ней сразу увидели продюсерский продукт, созданный с расчетом на коммерческий успех. Сложно судить, насколько были справедливы эти обвинения, но в ранних видео Ланы (урожденной Лиззи Грант) мы видим ровно ту же эстетику и общее настроение её песен.
Другая музыка
Её музыка представляла из себя нечто совершенно новое. Медленная, с лёгкими вкраплениями хип-хопа и неизменно меланхоличным вокалом — её окрестили «голливудским сэдкором». И действительно, у всех её песен грустное послевкусие и кинематографичное звучание — неслучайно её любят приглашать создавать саундтреки для фильмов («Великий Гэтсби», «Большие глаза» и др.).
Лана Дель Рей превратила печаль и уязвимость в мейнстрим и тем самым подготовила почву для появления новых звёзд: например, Lorde и Billie Eilish, которые тоже не стремятся развлекать, а последняя и вовсе говорит, что не собирается улыбаться, чтобы казаться приятной.
С каждым альбомом Лана Дель Рей всё сильнее отдаляется от звучания «Born to die» и позволяет себе смелые эксперименты. Так, трек «Venice Bitch» идёт целых 10 минут, нарушая всевозможные правила коммерчески успешной песни.
Не менее интересен и имидж певицы. Он отсылает к 50–60 годам — эпохе всеобщего благополучия, расцвета американской мечты, пин-ап эстетики и классических звёзд. Это время традиционной женственности, и отсюда она черпает вдохновение для яркого макияжа, высоких причесок и классической элегантности. Всё это нашло наивысшее воплощение в клипе «National Anthem», где она играет роли Мэрилин Монро и Джеки Кеннеди — культовых женщин той эпохи.
При этом она постоянно совершает неправильный выбор — и в её клипах мы видим то седовласых ухажёров, то суровых байкеров, то татуированных маргиналов.
Отвечая на слова критиков, певица заявляет, что хочет честно рассказывать людям о том, что она чувствует, кивая в сторону своих коллег, которые не прочь петь о сексе и о том, что «миром правят девушки», на фоне которых она выглядит «неправильной».
И неслучайно она сбегает в 60-е, когда всё было по-другому и где её лирическая героиня может по-настоящему чувствовать себя собой. Но это также выглядит как некоторая поза, игра, а строчка «его удар был словно поцелуй» («Ultraviolence») — это отсылка к одноимённой песне The Crystals 1962 года.
Она любит говорить о неудобных темах, будто то неопределенность, стремление к подчинению или саморазрушение. Это делает её музыку глубоко личной, в чем-то мрачной и невероятно искренней. Вместе с её талантом рассказывать истории это обеспечивает певице статус одного из лучших авторов песен и любовь многомиллионной аудитории.
Ностальгия
Помимо всего прочего, её музыка попадает в очень яркий тренд последних лет — ностальгию по прошлым десятилетиям. Недавний пример в кино — это «Однажды… в Голливуде» Тарантино, который возвращается ровно в то же время, в котором живёт лирическая героиня Ланы Дель Рей.
Это словно попытка сбежать от настоящего, где ломаются сложившиеся правила и устои, и «починить» прошлое. И у Тарантино, и у Ланы Дель Рей мы видим скрупулёзную реконструкцию 60-х, только в случае режиссёра — это аутентичные вывески, фильмы и актёры тех лет, а у Ланы — россыпь отсылок к поп-идолам, песням и литературным произведениям (Набоков, Бёрджесс, Керуак и др.).
Из-за этого кажется, что это героиня не нашего времени — ей больше место на сцене в старомодном баре или в ранних фильмах Дэвида Линча (скажем, в «Синем бархате»). В саундтреке к «Великому Гэтсби» она словно вопрошает у нас: «Будете ли вы меня любить, когда я больше не буду молодой и красивой?». Вопрос крайне болезненный для поп-певицы, но пока будут люди, которые любят гулять в одиночестве, представляя себя героем собственного фильма, её музыка будет актуальной.