Почему «Левиафан» – это не очередная «чернуха» о России?
«Оскар»,«Золотой глобус», BAFTA, «Ника», «Золотой Орел» – далеко не все премии, на которые был номинирован «Левиафан» Андрея Звягинцева. Фильм никого не оставил равнодушным. Картина стала событием года в российском кинематографе и закрепила за Звягинцевым звание самого значимого отечественного режиссера. #АвторАннаМакарова
«Левиафан» стал первым фильмом в истории постсоветской России, который взял «Золотой глобус». Однако, кажется, в самой России этому событию обрадовались далеко не все.
Какие же смыслы несет в себе эта картина, почему она так разозлила некоторых зрителей и какие социальные проблемы помогла вскрыть? Предлагаем поговорить об этом.
«Левиафана» ждали. До скандально известной картины Андрей Звягинцев снял всего три полнометражных фильма, однако уже после громкого дебюта в 2003 г. («Возвращение») всем стало ясно, что в русском кино появился новый большой автор.
«Левиафан» вызвал по-настоящему небывалый ажиотаж. Видимо, дело было в том, что в своем четвертом фильме Звягинцев решил открыто поговорить на социальную тематику. Безусловно, она интересовала автора и в предыдущих работах, но именно в «Левиафане» вышла на первый план во всем своем неприглядном и угнетающем виде.
Любопытно, что основой для сценария послужила реальная история, случившаяся вовсе не в российской глубинке, а в небольшом американском городе Грэнби (штат Колорадо). Сварщик Марвин Химейер долго и безуспешно пытался разрешить конфликт с местным бетонным заводом и властями по поводу земли, на которой стояла его мастерская. Все закончилось 4 июня 2004 года. Именно тогда Химейер выехал в город на своем бульдозере и снес 13 зданий, владельцы которых так или иначе имели отношение к спорам о земельном участке.
История Химейера закончилась трагично: он предпочел добровольно уйти из жизни. Однако в его отчаянном поступке некоторые видят своеобразный подвиг. Кажется, что сварщик из Грэнби смог отомстить за себя.
Можно провести очевидные параллели с сюжетом «Левиафана», где автослесарь Николай Сергеев борется за свою землю с нечестным мэром города. Но эта история закончилась абсолютно беспросветно – смирением и отчаянием. Мэр города не понес ни моральных, ни материальных убытков, и единственный дом, который снесли – это дом самого героя.
Если бы Николай построил свой бронированный бульдозер и снес мэрию и еще десяток административных зданий, финал получился бы ярким и даже аттракционным. Но режиссер создал максимально инертного героя и подходящую ему концовку.
Представьте подобную ситуацию в реальном провинциальном российском городе: какой финал был бы вероятней?
Библия и философия Гоббса
Еще один источник вдохновения – Библия. В некоторых эпизодах она цитируется напрямую. Например, местный священник сравнивает злоключения Николая со страданиями Иова.
Иов – ветхозаветный герой, праведный и добродетельный человек. Бог лишает Иова всего, что у него есть, чтобы проверить, останется ли он верен ему. Иов чувствует, что испытания обрушились на него не из-за грехов. Он восклицает, что Бог «губит и непорочного, и виновного». Иов говорит, что «Земля отдана в руки нечестивым» и что «беззаконные живут, достигают старости и силами крепки».
Эти вопросы напрямую перекликаются с сюжетом фильма Звягинцева, в котором проблема безнаказанности зла и страданий невинного человека становится центральной.
Особенно выразительным выглядит последний эпизод. В нем зрители видят мэра города вместе с семьей в храме. Он, указывая на икону, говорит своему сыну: «Это наш Господь, он все видит». Фраза кажется издевательской, а сама сцена вполне рифмуется с размышлениями Иова. Ведь, как и в притче, у Звягинцева «беззаконные достигают старости», и «дети их с ними».
К Библии отсылает и само название картины. Левиафан – древнее морское чудовище, которое упоминается в той же притче об Иове. Любопытно, что Левиафан фактически не является воплощением зла, а, скорее, олицетворяет божественное всемогущество.
Образ Левиафана использует в своей книге английский философ Томас Гоббс. В ней он рассуждает на тему государственности и приходит к выводу, что именно могущественное, всесильное, как древний Левиафан, государство необходимо человеческому обществу.
А теперь вспомним один из самых выразительных образов фильма Андрея Звягинцева, который заявлен на постере, – скелет огромного морского существа. Выходит, что в мире «Левиафана» государство мертво и нет власти всемогущего бога. А их место заняла какая-то новая хаотичная сила, с которой и борется главный герой.
Антироссийское кино?
Еще до официальной премьеры фильм Звягинцева оказался в опале у государственных чиновников и некоторых православных активистов. Например, министр культуры Владимир Мединский назвал картинку запредельно конъюнктурной. Он обвинил Звягинцева в том тот любит «славу, красные дорожки и статуэтки» и показывает Россию именно такой, какой ее удобно видеть западному зрителю – отсюда и множество международных премий.
При этом «Левиафан» был частично профинансирован Минкультом (тогда главой министерства был Александр Авдеев). В одном интервью Мединский сказал, что при нем киносценарии будут проходить более тщательную проверку, а также заявил, что фильмы, «откровенно оплевывающие действующую власть и наполненные духом безысходности», не должны финансироваться за счет налогоплательщиков.
Поэзия киноэкрана
Почему же у «Левиафана» столько наград? Действительно ли дело в том, что режиссер цинично продумал удобный для западного общества образ России?
Парадоксально, но Андрей Звягинцев всегда снимает абсолютно космополитичное кино. Подтверждение этому – реальная история про американского сварщика, которая легла в основу сюжета. Несмотря на погружение в реалии конкретный страны, картина задает зрителям универсальные вопросы.
Визуальное решение фильма, а также гипнотизирующая музыка Филипа Гласса придают «Левиафану» поэтичную отстраненность и уводят его далеко за пределы исключительно социального высказывания. Прямые отсылки к Библии – книге, на которой выросла европейская культура, также делает кино понятным и близким людям из разных стран.
Сам Звягинцев утверждал, что он не пытался ничего преувеличить, а, наоборот, хотел показать мир таким, какой он есть.