Поттериану постоянно критикуют за сюжетные дыры, ошибки и даже расизм, а кто-то считает эту историю детской сказкой, которая не стоит внимания. Так можно ли назвать книги о Гарри Поттере хорошей литературой? Давайте в этом разберемся.
Время чтения: 6 минут.
Приложение для саморазвития. Скачать
Время чтения: 6 минут.
Приложение для саморазвития. Скачать
Герои
В начале истории читатель и Гарри Поттер находятся практически в равных условиях: юному Гарри мир Хогвартса так же неизвестен, как и тому, кто открыл книгу впервые.
На протяжении всех семи книг мы смотрим на мир магии глазами Гарри, сначала мальчика, затем — подростка. Поэтому всё вокруг зависит от его восприятия. В ранних, «детских» книгах больше волшебства. При этом плохое здесь гиперболизировано до ужасного, хорошее — до чудесного.
Более поздние книги кажутся жестче, а мир и герои становятся сложнее и многограннее. Например, Дурсли, которые в первых книгах выглядят утрированно плохими, в дальнейшем оказываются, возможно, не самыми приятными людьми, но не теми карикатурными дядей и тётей, которые дарят племяннику на Рождество зубочистку.
Главные герои становятся старше, и крайности в их восприятии мира закономерно уступают место взвешенным оценкам и суждениям. «Сказочность» том от тома тоже уходит, уступая место магическому реализму, где волшебство — один из многих естественных законов мира.
В последних книгах больше психологии, а персонажи уже не делятся на «хороших» и «плохих» — кроме, пожалуй, Волдеморта.
На протяжении всех семи книг мы смотрим на мир магии глазами Гарри, сначала мальчика, затем — подростка. Поэтому всё вокруг зависит от его восприятия. В ранних, «детских» книгах больше волшебства. При этом плохое здесь гиперболизировано до ужасного, хорошее — до чудесного.
Более поздние книги кажутся жестче, а мир и герои становятся сложнее и многограннее. Например, Дурсли, которые в первых книгах выглядят утрированно плохими, в дальнейшем оказываются, возможно, не самыми приятными людьми, но не теми карикатурными дядей и тётей, которые дарят племяннику на Рождество зубочистку.
Главные герои становятся старше, и крайности в их восприятии мира закономерно уступают место взвешенным оценкам и суждениям. «Сказочность» том от тома тоже уходит, уступая место магическому реализму, где волшебство — один из многих естественных законов мира.
В последних книгах больше психологии, а персонажи уже не делятся на «хороших» и «плохих» — кроме, пожалуй, Волдеморта.
Морфология волшебной несказки
Каждый текст всегда говорит больше, чем того хочет автор. Так, разные критики находят в книгах о Гарри Поттере аллюзии на исторические события и библейские отсылки. Можно зайти и с другой стороны: в «Гарри Поттере» много от сказки и мифа, а каждая сказка ориентирована на архетипы, образы коллективного бессознательного, если пользоваться языком Карла Густава Юнга. Похожим образом работает литературный символ. Архетипы и символы всегда многозначны и предполагают множество прочтений.
Гарри Поттер странствует «туда и обратно» в потусторонний мир, из жизни в смерть, как и полагается в сказках: вспомним, например, Василису Прекрасную, которая ходила к Бабе Яге за огнем. То же самое делал в еще более древние периоды «умирающий и воскресающий бог» языческих культов. Испытания, которые проходит Гарри, возникновение волшебных помощников в нужный момент, мотив змееборчества — все это традиционные ходы классического эпоса, например, «Беовульфа».
В последней части Роулинг прибегает к такому приему, как мизанабим, который в литературе выражается как рассказ в рассказе. Мы узнаем о сказках Барда Бидля, которые читают маленьким волшебникам, и сюжет одной из них оказывается важен для истории. Такие методы углубляют смысл и создают эффект «реальности» основного сюжета. Читатель непроизвольно начинает воспринимать текст как более весомый и серьезный.
В последней части Роулинг прибегает к такому приему, как мизанабим, который в литературе выражается как рассказ в рассказе. Мы узнаем о сказках Барда Бидля, которые читают маленьким волшебникам, и сюжет одной из них оказывается важен для истории. Такие методы углубляют смысл и создают эффект «реальности» основного сюжета. Читатель непроизвольно начинает воспринимать текст как более весомый и серьезный.
Скандалы, интриги, расследования
Помимо скрытых смыслов, в книгах о Гарри Поттере находят немало ошибок и сомнительных идей. Во многом это связано с тем, что Джоан Роулинг стала спорной общественной фигурой, а не только писательницей.
Перечитав книги, в образах гоблинов критики усмотрели сатиру на евреев, показанных сквозь нацистскую оптику, в изображении студенток и студентов французской академии магии — карикатуру на всю французскую культуру. Франция в книге получилась поверхностной и приторной: даже название академии переводится как «очаровательные палочки». Учитывая, что у Роулинг степень по французскому языку, такое равнодушие к деталям кажется удивительным.
Сегодня такое стереотипное изображение реальных национальностей выглядит странно и даже грубо, а книга не настолько давняя, чтобы оправдать это сменой этического вектора последнего десятилетия.
Тем более что усмотреть в этом совпадение трудно: ведь писательница тщательно прорабатывает всю «волшебную» канву своего мира! Она рисует генеалогические древа, прописывает геральдику и, кроме того, заостряет проблематику расизма и ксенофобии, а в изображении нашей, магловской действительности упускает это из виду.
Перечитав книги, в образах гоблинов критики усмотрели сатиру на евреев, показанных сквозь нацистскую оптику, в изображении студенток и студентов французской академии магии — карикатуру на всю французскую культуру. Франция в книге получилась поверхностной и приторной: даже название академии переводится как «очаровательные палочки». Учитывая, что у Роулинг степень по французскому языку, такое равнодушие к деталям кажется удивительным.
Сегодня такое стереотипное изображение реальных национальностей выглядит странно и даже грубо, а книга не настолько давняя, чтобы оправдать это сменой этического вектора последнего десятилетия.
Тем более что усмотреть в этом совпадение трудно: ведь писательница тщательно прорабатывает всю «волшебную» канву своего мира! Она рисует генеалогические древа, прописывает геральдику и, кроме того, заостряет проблематику расизма и ксенофобии, а в изображении нашей, магловской действительности упускает это из виду.
Она невнимательна даже в именах: первую возлюбленную Гарри зовут Чжоу Чанг, и это сочетание двух азиатских фамилий. С тем же успехом ее главного героя могли звать Поттер Уизли.
Помимо упреков в неоднозначной социальной позиции, Роулинг достается и за пропаганду магии как таковой: на нее нападают различные ортодоксальные религиозные организации и секты. Но, пожалуй, основные претензии можно услышать от поклонников «серьезной классики», которые считают, что поттериана — это сугубо коммерческий продукт, несущий в себе только развлекательную нагрузку, одно из сомнительных «быстрых удовольствий». Однако многое из сказанного ранее доказывает, что «Гарри Поттер» гораздо сложнее: мифологические контексты и сложность символики открывают путь к знакомству с множеством традиций.
Хотя Джоан Роулинг никогда не претендовала на создание великой литературы, в конечном счете, она создала огромный удивительный мир, который продолжает жить за пределами ее книг.
Помимо упреков в неоднозначной социальной позиции, Роулинг достается и за пропаганду магии как таковой: на нее нападают различные ортодоксальные религиозные организации и секты. Но, пожалуй, основные претензии можно услышать от поклонников «серьезной классики», которые считают, что поттериана — это сугубо коммерческий продукт, несущий в себе только развлекательную нагрузку, одно из сомнительных «быстрых удовольствий». Однако многое из сказанного ранее доказывает, что «Гарри Поттер» гораздо сложнее: мифологические контексты и сложность символики открывают путь к знакомству с множеством традиций.
Хотя Джоан Роулинг никогда не претендовала на создание великой литературы, в конечном счете, она создала огромный удивительный мир, который продолжает жить за пределами ее книг.
