Сегодня мы рассматриваем безумие через призму медицины, хотя когда-то люди видели в нем божественное откровение, наказание за грехи или необузданную силу. Но как в прошлом определяли, кого назвать безумным и как с ним обращаться? Как ставили диагнозы до появления психиатрии?
На все эти вопросы искал ответы Мишель Фуко. В этой статье мы разберем выводы, к которым он пришел.
Время чтения: 13 минут
Хочешь лучше разобраться в теме? Скачивай приложение «Интроверт» — 2000 академических лекций в одном приложении
Историческая эволюция безумия
Фуко открыл, что безумие — это культурный, социальный и исторический феномен. И отношение людей к нему менялось в разные эпохи.
В античности, особенно в Древней Греции и Риме, безумие не было однозначно негативным явлением. Да, иногда его считали божественной карой за проступки. Но Платон в диалоге «Федр» упоминал еще четыре вида божественного безумия: пророческое, мистическое, поэтическое и эротическое. Они, по его мнению, были источником вдохновения и мудрости. И с их помощью человек соприкасался с высшими силами.
Гиппократ же связывал безумие с физическим состоянием человека. Он полагал, что здоровье, в том числе психическое, зависит от баланса четырех жидкостей в теле: крови, слизи, желтой и черной желчи. И если одной из них было слишком много или мало, это могло приводить к болезням, в том числе к психическим расстройствам. Например, считалось, что меланхолию — то, что сейчас назовут депрессией — вызывает избыток черной желчи. Так что уже в древности врачи приблизились к медицинскому пониманию психических отклонений.
В Средние века в безумии видели влияние демонов. Людей, которые видели мир иначе, считали одержимыми. Но изредка безумцев воспринимали как носителей божественной воли или тех, кто общается с потусторонними силами. Вспомни пророков или юродивых. Их уважали или даже боялись, ведь они видели больше, чем обычные люди.
В эпоху Возрождения отношение к безумию изменилось. Под влиянием науки и гуманизма его начали рассматривать как отражение человеческих слабостей и пороков. И общество начало отгораживаться от людей с психическими расстройствами, но пока еще не системно. Фуко описывает, как их сажали на так называемые «корабли дураков» и отправляли в плавание. От них избавлялись, ведь они не вписывались в нормы.
Но уже в XVII веке подход к безумию стал куда менее гуманным. В Европе произошло так называемое «Великое заточение». Это период, когда людей с психическими расстройствами начали массово изолировать от общества. Их стали помещать в больницы и тюрьмы вместе с бедняками, преступниками и другими «неудобными» людьми. Так безумие превратилось в нечто, от чего нужно избавиться.
Фуко подчеркивает, что безумцев больше не считали особенными или избранными. Они стали символом нарушения общественных норм. Их не лечили, а скрывали от глаз общества. А история безумия, по словам философа — это не только история медицины, но и история власти. Это явление всегда было на пересечении социальных норм, политики и науки. А те, кого считали безумцами, часто были жертвами системы и контроля.
Критика медицинского дискурса
В работе «Безумие и неразумие» Фуко анализирует влияние медицины и науки на восприятие безумия начиная с XVIII века. Он показывает, как медицинский дискурс, который кажется нам объективным, стал инструментом контроля и подавления тех, кто не соответствовал общественным нормам. Для Фуко психиатрия — это форма власти, которая определяет, что является нормальным, а что — отклонением.
Фуко ввел понятие «нормализации». Это процесс, с помощью которого наука устанавливает правила поведения. И те, кто им не соответствует, считаются больными. Психиатрия стала важным инструментом для того, чтобы исключать из общества тех, кто не соответствует норме.
Представь мир, где каждый человек должен работать с 9 до 6, следовать правилам и вести «нормальный» образ жизни. А если кто-то решает выйти за эти рамки, его признают «странным» или даже «безумным». И именно психиатрия помогает определить таких людей и вернуть их в общественные рамки через лечение или изоляцию.
С приходом науки и медицины безумие стало восприниматься исключительно как болезнь, которую нужно лечить. Этот переход привел к тому, что разнообразие человеческого поведения начали сводить к диагнозам.
Фуко критикует психиатрию за то, что она диктует, что считать нормальным. Врачи стали судьями, которые решают, кого нужно изолировать и вылечить. Например, в XIX веке во французской больнице Сальпетриер Жан Мартен Шарко использовал женщин с истерией для публичных демонстраций гипноза. Это показывало отношение общественных институтов к психическим заболеваниям как к «шоу». А в лондонской психиатрической больнице Бедлам пациенты фактически становились экспонатами для публичных экскурсий. Такие практики служили ярким примером того, как общество изолировало и контролировало безумных. Фуко называет это «биовластью». И заставляет задуматься о том, как общество определяет, что «нормально», а что «безумно», и почему эти границы постоянно меняются.
Критика
Фуко издал «Безумие и неразумие» в 1961 году, и эта публикация стала важным событием в интеллектуальной жизни того времени. Чтобы понять контекст этого труда и его влияние, стоит рассмотреть несколько важных аспектов: культурную и философскую обстановку, реакцию общества и других мыслителей.
Фуко писал в послевоенной Европе, когда философы активно переосмысляли человеческую природу, общество и власть. Европа восстанавливалась после Второй мировой войны. И мыслители стремились понять, как такая катастрофа могла произойти и как институты власти участвовали в контроле над людьми.
Этими вопросами занимались структуралисты. Они считали, что люди — это продукты культурных и социальных систем. Под влиянием их идей Фуко исследовал, как общественные институты, например, медицина, структурируют отношение к психическим расстройствам.
И его взгляд на историю безумия и психиатрии шокировал многих. В то время наука и медицина считались исключительно позитивными явлениями, которые несли прогресс и лечение. Но Фуко показал, что психиатрия может быть инструментом подавления и контроля. Он рассматривал историю безумия как форму социального угнетения. Это был совершенно новый подход — восприятие истории через призму власти, а не прогресса.
Одним из основных критиков работы стал французский психиатр Жорж Кангилем. Он был одним из учителей Фуко и сыграл важную роль в формировании его философских взглядов. Однако Кангилем как сторонник исторического подхода критиковал некоторые выводы ученика. В частности, он был не согласен с тем, что психиатрия описывалась исключительно как инструмент репрессивной власти.
В медицинском сообществе взгляды Фуко встретили с сопротивлением, ведь они ставили под сомнение нравственные основы психиатрии. Однако в академической среде и среди философов он был принят с большим интересом, особенно среди тех, кто занимался вопросами власти, социологии и культурной критики.
Сегодня работа Фуко признана одной из самых влиятельных книг по критике власти и медикализации. Однако его подход продолжает вызывать споры. Так, Рой Портер, британский историк медицины, указывал на недостатки методологии Фуко и критиковал его за чрезмерное обобщение и игнорирование положительного вклада психиатрии в жизнь больных.
А итальянский философ Джорджо Агамбен развил идеи Фуко. Он выдвинул теорию о биополитике и исследовал, как государство контролирует жизнь людей через управление их телами. Агамбен, как и Фуко, рассматривал современное общество как пространство, где власть пытается контролировать даже самые интимные аспекты жизни человека.
Современное состояние психиатрии показывает, насколько работа Фуко актуальна до сих пор. С одной стороны, психиатрия далеко ушла от своего карательного прошлого. Одним из ключевых ее направлений сейчас является борьба со стигматизацией психических заболеваний. Этот подход подчеркивает, что люди с психическими расстройствами имеют право на полноценную жизнь. Сегодняшние модели психиатрии все чаще фокусируются на восстановлении и уважении человеческого достоинства.
С другой стороны, современная психиатрия все чаще рассматривает такие состояния, как тревога, депрессия, СДВГ и другие расстройства, как неотъемлемые части повседневной жизни. В некоторых случаях это ведет к медикализации личного и социального поведения. Все большее количество людей получают диагнозы и рецепты на препараты, которые призваны управлять эмоциональным состоянием и поведением. И Фуко предостерегал именно от этого.
С другой стороны, современная психиатрия все чаще рассматривает такие состояния, как тревога, депрессия, СДВГ и другие расстройства, как неотъемлемые части повседневной жизни. В некоторых случаях это ведет к медикализации личного и социального поведения. Все большее количество людей получают диагнозы и рецепты на препараты, которые призваны управлять эмоциональным состоянием и поведением. И Фуко предостерегал именно от этого.
Автор: Алена Сухинина, философ (ПГНИУ), популяризатор науки