Каждый из нас предпочитает проводить свободное время по-своему. Иногда мы вовсе не можем разобраться в себе и своих потребностях. А иногда точно знаем, чего хотим (а мы хотим Меладзе и погромче), но боимся признаться в своих желаниях. #АвторДарьяЗуева
Вот оно — постыдное удовольствие. Что это такое и почему одни увлечения кажутся нам постыдными, а другие — нет? Давайте разбираться.
Приложение для саморазвития. Скачать
Guilty pleasure как феномен культуры
Суть guilty pleasure в следующем: человек скрывает часть своих увлечений и предпочтений из-за того, что они кажутся социально неодобряемыми. Обычно постыдное удовольствие состоит из двух фаз: краткосрочное удовольствие и долгие угрызения совести.
Кроме того, человек может бояться, что его сочтут несовременным или даже странным. Яркий пример — скрытые аудиозаписи в соцсетях. Но как мы определяем, что постыдно, а что нет? И откуда взялось чувство вины? Раскроем тайну: выражение guilty pleasure появилось только в XXI веке, но само по себе явление существует в культуре очень давно.
Всё началось в Древней Греции
В Античности важным событием были дионисии: праздники в честь Диониса, бога вина и плодородия. Дионис — это экстаз, наслаждение здесь и сейчас, природная энергия. Тогда греки уходили в лес и проводили ночи, предаваясь веселью и плотским утехам.
Дионисийским вакханалиям противопоставлялся порядок, умеренность и рациональность. Их олицетворял Аполлон — покровитель искусств и наук. Тут-то и возник конфликт, который только усилился с приходом христианства.
Важной темой христианства была аскеза — отказ от мирских радостей. Считалось, что человек состоит из тела, души и духа. Первые два начала — это «плоть», которую нужно усмирять путем аскезы. Таким образом, природное стало греховным, низменным и постыдным.
Разделение на аполлоническое и дионисийское сохранилось и в дальнейшем. Эту особенность заметил Фридрих Ницше, один из самых влиятельных философов XIX века.
Для Ницше отказ от дионисийского означает отчуждение от природы, отказ от инстинктов и воли к жизни. А если мы заменим противопоставление «аполлоническое vs дионисийское» на «сознательное vs бессознательное», то получим концепцию другого, не менее значимого мыслителя — Зигмунда Фрейда.
Элитарный клуб
Если дионисийское начало — это нормально, то почему люди до сих пор скрывают свои увлечения? Отчасти дело в элитарной культуре.
Человек — существо социальное: вся наша жизнь связана с разделением на группы. Долгое время сословие, а значит и положение в социальной иерархии, определялось по факту рождения: сын дворянина будет дворянином, сын плотника — плотником. Изменение социального устройства привело к тому, что человек смог выбирать принадлежность к определенной группе. Но он должен соответствовать принятым там нормам.
Есть пласт культуры для «простых людей» – низкие жанры: они понятны самому широкому кругу аудитории. И есть высокие жанры — сложные и утонченные, которые требуют специальной подготовки. Например, комедия долгое время считалась низким жанром, а в постановках играли бедные бродячие актеры. Трагедия же была элитарной: она эмоционально и глубоко рассказывала подлинную жизненную историю.
Чтобы перейти из низшего социального класса в высшие, нужно было восхищаться искусством только высоких жанров, а низкие отвергать. Так, Лев Толстой в эпизоде романа «Война и мир», где Наташа танцует под балалайку, описывает эмоции ее брата:
«Как хорошо, право отлично», – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
Это противоречие тенью остается в культуре, хотя ситуация коренным образом изменилась. Размытие границ жанров привело к тому, что разделения на элитарное и массовое больше нет. Теперь социум — набор сообществ, которые объединяются по интересам. А то, что раньше считалось низким, становится популярным: так, песни групп «Кровосток» и «Гражданская оборона» перекочевали из плейлистов рабочей молодежи в плейлисты интеллигенции.
Стыдно, у кого видно
Особое место вина и стыд занимают в русской культуре, которая испытала влияние сначала православного христианства, а затем — идеологии СССР. Вина и стыд были главной мотивацией, социальное одобрение ставилось превыше личного желания. «Что подумают люди?» — пожалуй, каждый в постсоветском пространстве слышал эту фразу от старших родственников.
Привычка продолжает жить, хотя времена изменились. Мы всё еще подстраиваемся под общество: ходим в места, которые советуют трендсеттеры, едим «модную» еду, смотрим фестивальное кино — часто не из интереса, а чтобы быть частью определенной группы.
Сегодня новой формой социального контроля стали соцсети. В них живут не люди, а идеальные истории и красивые картинки. Когда мы открываем страницу человека, то автоматически сканируем всю информацию: аудиозаписи, видео, старые посты. И знаем, что другие пользователи проделывают то же самое с нами. Поэтому: аудиозаписи — скрыть, подписки — почистить, старые посты — удалить.
Желание соответствовать социальным ожиданиям рождает напряжение, которое мы снимаем в том числе через постыдные удовольствия. Как показал карантин, даже в изоляции проводить время «нужно» продуктивно: учить новые языки, заниматься спортом и т.д. Guilty pleasure помогает расслабиться, а чувство вины делает удовольствие еще более желанным.
Новая искренность
Общество постоянно устанавливает рамки «правильного» и «неправильного», а в постыдных удовольствиях человек может раскрыть свою индивидуальность, сделать личный выбор. Часто guilty pleasure смешаны с чувством ностальгии: много воспоминаний связано с песнями группы Hi-Fi, а клип «Беспризорник» — очень даже ничего, особенно для «тех лет».
Еще одна сильная сторона скрытых увлечений — это возможность разделить их с кем-то. У вас будто появляется общий секрет, который объединяет. Петь Меладзе* (признан в РФ иностранным агентом) на кухне лучше хором, а из постыдных удовольствий вырастает новая искренность. Так что guilty pleasure — не запретная радость, а закономерное явление.
А какие «постыдные удовольствия» есть у вас? Не стесняйтесь и обязательно делитесь! Мы все поймем.
